Проказник в изумрудах [Изумруды на завтрак] - Наталья Николаевна Александрова

работал фокусником, акробатом на шесте и жонглером. При необходимости он также дрессировал животных – правда, до крупных хищников дело не доходило по причине их отсутствия.

В частности, в его репертуаре был номер, когда он жонглировал десятью бокалами вина, умудряясь не пролить ни капли.

Так вот, в эту роковую секунду Леня вспомнил навыки жонглера.

Точнее, вспомнил их не он, а его тело, его инстинкты. Человеческое тело вообще никогда не забывает то, чему когда-то научилось – например, раз научившись, нельзя разучиться плавать или ездить на велосипеде.

Едва ли не нарушив все законы мироздания, в частности закон всемирного тяготения, Леня бросился вперед и в головокружительном прыжке подхватил падающий стаканчик с кофе, ловко накрыл его своим блокнотом, чтобы кофе не расплескался, и затем, вернувшись в вертикальное положение, вручил стаканчик салатной даме, при этом не забыв обворожительно улыбнуться.

Дама удивленно уставилась на него, затем – на свой спасенный стаканчик и наконец неуверенно проговорила:

– Спасибо, молодой человек!

После чего повернулась к женщине с тележкой и процедила сквозь зубы:

– Смотреть надо, куда идешь! Из-за тебя чуть кофе не пролила! Спасибо вот, молодой человек рядом оказался! И, кстати, в туалете опять бумага кончилась! Если тебя не устраивает работа – так и скажи, мы тебе быстро замену найдем!

Произнеся эту гневную тираду, дама удалилась и скрылась за другой дверью.

Маркиз взглянул на женщину с тележкой.

Она была бледна, губы дрожали.

– Спа… спасибо, – проговорила она, встретившись с Маркизом измученным взглядом, – если бы она облилась кофе – вообще бы со свету меня сжила…

– Хотите валерьянки? – предложил он, вынимая из кармана пузырек. – Таблетки… просто так принять можно.

Женщина машинально сунула таблетку под язык, кивнула.

– Вам бы сейчас чаю выпить… – задумчиво проговорил Леня, – у вас есть свое местечко?

Женщина благодарно кивнула, покатила свою тележку по коридору, остановилась возле неприметной двери.

За этой дверью оказался крошечный закуток, где, однако, имелись два шатких стула, посудный шкафчик и маленький столик, накрытый яркой клеенкой. Леня сам нашел чайник, включил его в розетку, поставил на стол две чашки. Женщина достала из шкафчика жестяную банку с заваркой и сахарницу.

Через минуту они уже пили крепкий черный чай и вполголоса разговаривали.

– Что же это все вас так травят? – спросил Леня.

– Да, понимаете, как бывает в коллективе… два-три человека задают тон, а остальные их поддерживают. Люди – они ведь как собачья свора. Одна собака залает – остальные дружно подхватывают. – Женщина тяжело вздохнула. – Вот эта, что в салатном костюме, – Сельдереева, бухгалтер, она меня давно невзлюбила, еще когда я была секретарем прежнего директора, Валентина Петровича. Она на него виды имела и воображала, что у нас роман. А потом, когда Валентин Петрович умер… когда его убили… – ее лицо страдальчески скривилось, – новый шеф меня сразу же убрал из приемной, заменил на эту говорящую куклу, и мне теперь приходится вот этим всем заниматься… – Она бросила тоскливый взгляд на тележку. – А она, Сельдереева, раньше мне слово поперек боялась сказать, только льстила – ну как же, я ведь при шефе состояла! А теперь она на мне все вымещает. И другие за ней подтянулись.

– А поменять работу вы не пытались?

Женщина быстро взглянула на Маркиза:

– Пыталась, конечно! Да только это не так просто. Я была хорошим секретарем, фактически – ассистентом руководителя, но образования у меня почти никакого. Куда только не пыталась устроиться – везде на эту должность ищут молодых девушек, и желательно со специальным образованием. А ничего другого я делать не умею. Так что сами понимаете – приходится терпеть… Если бы не смерть Валентина Петровича, все было бы совсем по-другому…

– А что с ним случилось? – осторожно спросил Леня, боясь спугнуть женщину излишним проявлением интереса.

– Убили… – тяжело вздохнула его собеседница. – Какой-то случайный грабитель застрелил его в загородном доме… Валентин Петрович случайно застал его, ну и…

Леня знал, что в некоторых ситуациях лучше не подталкивать человека, лучше дать ему самому выговориться, только слегка направляя сочувственным вниманием.

Он подлил собеседнице чаю и, заглянув ей в глаза, сказал:

– Вы говорите, говорите… вам легче станет!

– Вы так считаете? – спросила женщина, глядя прямо перед собой, точнее – на что-то, что видела только она. – Возможно, вы и правы… Я помню этот день так четко, как будто это было только вчера… Знаете, бывают такие дни, даже такие минуты, которые меняют судьбу…

Женщина снова замолчала, глядя в пустоту.

Леня кашлянул, напоминая о своем существовании.

Наконец она снова заговорила:

– Он в тот день вообще не собирался ехать в загородный дом. Он туда вообще редко ездил, а в тот день собирался встретиться с одним важным заказчиком. Уже согласовал встречу, предупредил меня, предупредил Георгия Ивановича… своего зама, ну, того, который сейчас… – Женщина едва заметно поморщилась.

Маркиз кивнул, показывая, что внимательно слушает и понимает ее чувства.

– Ну да… так вот, когда он уже собрался ехать и я уже позвонила водителю, вдруг кто-то ему позвонил. Кто-то незнакомый. Я соединила, Валентин Петрович поговорил – совсем недолго – и потом сказал мне, что не поедет к заказчику, поедет в другое место. Велел перезвонить и отменить встречу. И шофера велел отпустить – мол, сам поведет. Я очень удивилась: встреча с заказчиком была важная, он сам об этом все время говорил и вдруг так внезапно изменил свои планы… Ну, сделала все, как он велел. А он – Валентин Петрович – тут же ушел из офиса и уехал. А потом, ближе к вечеру, мне позвонили из полиции и сказали… сказали…

Женщина всхлипнула и замолчала – видимо, даже по прошествии полугода ей было трудно говорить о тех трагических событиях.

Леня понял, что больше она ничего не скажет, и решил все-таки подтолкнуть ее.

– Вы сказали, что ему позвонил незнакомый вам человек. А какой это был голос?

Женщина взглянула на Леню удивленным, непонимающим взглядом, и он пояснил:

– Были в нем какие-то особенности? Молодой или старый? Мужской или женский, в конце концов?

– А почему вообще вы об этом спрашиваете? – На лице бывшей секретарши проступило недоверчивое выражение. – Почему вы задаете все эти вопросы?

– Ну… мне казалось, что вам нужно с кем-то об этом поговорить. Мне казалось, вам будет легче, если вы выговоритесь.

– А мне кажется, что у вас есть какая-то своя собственная цель. Вообще, вы, извините, кто? – Она немного смутилась и добавила: – Конечно, вы меня поддержали в трудную минуту, но все же, согласитесь, это как-то странно. Как вообще вы оказались в нашем офисе?